Знавала я одну тетю преклонного возраста. Тетя ярко красилась, воздвигала на голове невообразимые архитектурные сооружения, намертво зацементированные лаком для волос, щедро и совершенно неконтролируемо поливала себя разными духами и дезодорантами, отчего дышать рядом с ней становилось затруднительно. Кроме этих очевидных достоинств, тетя имела еще одно – она носила на челе печать вселенской скорби, что внушало определенное к ней уважение неопытных обывателей. Тетя самозабвенно и одержимо страдала, всегда, везде и обо всем. И считала своим долгом оповестить о своих страданиях всех окружающих, которые в данный момент имели неосмотрительность оказаться в зоне ее досягаемости.

Поводов для страданий находилось предостаточно, поэтому тетя находилась на круглосуточной страдательной вахте, с перерывом на «поесть» и « я в туалет». Часто страдания переходили в обвинения, в обличительство и тогда под раздачу попадали все – соседка-дура, непутевая подруга, Путин и «они», неблагодарная дочь и далее «огласите весь список пжлуста». Ну и естественно, тетя очень живописно «болела», показательно хваталась то за голову, то за сердце, демонстративно шуршала фольгой от таблеток и шумно красочно вздыхала от такой тяжелой доли. «Верю!» — сказал бы Станиславский! А нобелевский комитет непременно вручил бы премию за жизнь в «жертве», кабы такая существовала.

Если вы думаете, что я иронизирую, то ничуть. Если честно взглянуть на себя, то все мы любим «пожертвить». У нас это в культуре, в традициях, «так принято». Радоваться от души вот не принято, а «жертвить» всегда пожалуйста. Почему так притягательна роль «жертвы», почему с ней так трудно расстаться? Причин много и они, как правило, не осознаются. Мы впитываем такие поведенческие стереотипы в семье, в социуме, и воспроизводим их в уже взрослой жизни, совершенно не задумываясь, на автомате, потому что «а как по-другому?» По-другому мы практически и не видели.

Страдание у нас в обществе повсеместно принятое и социально одобряемое поведение. Эта привычка (а это именно привычка) настолько вошла в нашу кровь и плоть, что мы с ней сроднились и не замечаем ни в себе, ни в других. Страдающий человек вполне комфортно чувствует себя в этом амплуа, да и бонусы приятные – всегда пожалеют, окажут внимание, всегда найдется приятный собеседник, с которым будет о чем пострадать. Кроме того, в страдании присутствует некая избранность. Христианская культура преподносит страдания как некое искупление, очищение, тернистый путь, в конце которого обязательно ждет вознаграждение. Какое конкретно вознаграждение никому неизвестно, да задуматься об этом некогда, времени нет, страдать надо! Мученики в христианстве возводятся в ранг святых и на них надо как бы равняться. А между тем, высшей целью любой религии, любого учения является достижение такого уровня развития души, когда радость становится естественным и постоянным спутником.

Человек-«жертва» всегда ощущает себя на порядок выше окружающих. Он имеет некую претензию к миру, всегда знает, как для этого мира будет лучше и искренне страдает, когда мир не желает вписываться в рамки, «жертвой» для него уготованные. Часто восклицаемое «жертвой» — «Я так переживаю из-за всего этого, что не сплю по ночам!», следует расшифровывать как – «Посмотрите, какой я неравнодушный человек! Я так близко принимаю все к сердцу! Я такая хорошая!». Претензии, предъявляемые миру, не имеют под собой никаких оснований, мир, как жил, так и живет, невзирая на то, страдает ли кто о нем или нет и это, в свою очередь, укрепляет «жертву» в ее роли. Состояние «жертвы» создает ощущение принадлежности к некоей группе, где все объединены каким-нибудь общим страданием. Страдание превратилось в национальную забаву по принципу «против кого дружим?».

Обиженные женщины страдают против мужиков-сволочей, взявшие кредит – против банков-грабителей, бабушки в поликлиниках объединены страданием против необразованных и равнодушных врачей, а народ в целом – против коварного Путина и иже с ним. Принадлежность к таким группам придает некий смысл существования в социуме и, если человек решил прекратить страдать, то это весьма серьезное испытание для него. Когда я, несколько лет назад, поставила перед собой цель научиться жить в радости, то с удивлением и некоторым страхом обнаружила, что разговаривать мне стало не с кем! Моя «жертва» всегда сидела глубоко внутри и особо на люди не показывалась, то есть я не страдала прилюдно, но страдательные разговоры поддерживала своим присутствием. А тут решила и от разговоров подобных уходить. И мне не с кем стало общаться, кроме пары подруг, я выпала из социума! Пришлось проявить выдержку, прежде чем вокруг меня начали образовываться люди, готовые говорить на другие темы!

Позиция «жертвы», кроме всего прочего, пассивна. «Жертве» разрешено ничего не делать для улучшения своего бедственного положения, а между тем именно «делание», действие позволяет достичь каких-то изменений в жизни к лучшему. Но «жертва» занята куда более важным делом, которое отнимает массу сил и энергии – она страдает и это почетно! При ближайшем рассмотрении, положение «жертвы» оказывается далеко не таким уж бедственным.

Просто в обществе не принято рассказывать о своих достижениях, успехах – это объявляется хвастовством, да и потом вдруг позавидует кто, еще и сглазит, лучше уж промолчать. Все эти присказки типа «сегодня смеешься много – завтра плакать будешь», знакомы с детства и преподносились в качестве жемчужин житейской мудрости заботливыми родителями и сердобольными старушками. Некоторые особо ретивые учителя жизни прямо и категорично заявляли – «Смех без причины – признак дурачины».

Где уж тут жизни порадоваться, не разгуляешься! Расставаться с ролью «жертвы» трудно. Страдания составляют практически всю внутреннюю жизнь «жертвы» — бегающие по кругу мысли, бесконечные пережевывания одного и того же. И когда отказываешься от этого, возникает пустота — место, занимаемое страданиями, освобождается. Сознанию становится как бы не о чем думать, и чтоб заполнить эту пустоту оно начинает подсовывать привычные мысли и слова, вспоминает вчерашние актуальные темы, начинает искать, о чем бы пострадать. Приходится сознание постоянно контролировать и искать во внешнем мире поводы для радости. Поводы эти могут быть самыми пустяшными – на автобус успела, в магазине очереди в кассу не оказалось, машина остановилась, чтоб меня пропустить. Но если усилием воли направлять на эти пустяки свое внимание и радоваться им, то радости становится все больше и больше, потому как жизнь наша из мелочей и состоит, и именно мелочи создают атмосферу. Когда научаешься радоваться мелочам, там и крупные поводы для радости подтягиваются! У меня именно так и происходило! Чего и вам желаю от всей души!

Источник: https://psy-practice.com/publications/psikhicheskoe-zdorove/Privichka_stradat/